По разным оценкам, в России сегодня насчитывается от одного до пяти миллионов беспризорных детей. Несмотря на шокирующие цифры, проблема беспризорности практически исключена из общественно-политической повестки дня. Государственная политика в этом вопросе остается бессистемной и по сути безответственной, а доля российского общества, живущая вне закона, тем временем растет. По мнению аналитика ИСР Ольги Хвостуновой, в будущем проблема беспризорности рискует обернуться социальной катастрофой.

Детская беспризорность — социокультурный феномен, возникающий, как правило, во время острых социальных, экономических и политических кризисов: международных военных конфликтов, гражданских войн, голода, природных бедствий и т.п. В современном мире к беспризорности все чаще приводят экономические кризисы, бедность, конфликты в семье и жестокое обращение с детьми. В результате всех этих причин дети — вынужденно или добровольно — оказываются на улице.

Явление детской беспризорности однозначно свидетельствует о кризисном состоянии общества на всех уровнях — от семьи до государственных институтов. Специалисты считают беспризорность особой социальной болезнью, связанной с маргинализацией взрослых и детей, не вписывающихся в стандарты и нормы, по которым живет большинство общества. Опасность этой болезни в том, что находясь долгое время на улице, будучи предоставленными сами себе и выживая за счет средств, полученных, как правило, незаконным путем, беспризорные дети формируют особую субкультуру, жизненную философию и набор ценностей, противоречащих цивилизованным нормам жизни.

В долгосрочной перспективе детская беспризорность приводит к росту преступности, наркомании, увеличению заболеваемости ВИЧ и в целом подрывает основы общественного устройства. Некоторые эксперты даже называют беспризорность индикатором вырождения нации.

История

С феноменом бездомных детей в разное время сталкивались почти все страны мира. Например, в 1848 году британский лорд Эшли, являвшийся главой комиссии по угольным шахтам, написал в одном из отчетов, что на улицах и в окрестностях Лондона живет порядка 30 тыс. «нагих, грязных, кочующих, не подчиняющихся законам, брошенных детей». Однако почему-то до сих пор в международном дискурсе отсутствует точное определение термина «беспризорный ребенок». Общим является лишь понимание, что такой ребенок живет на улице, будучи полностью оторванным от семьи, и что его поведение и развитие никем не контролируется. В России существует еще и понятие «безнадзорные дети» — формально они поддерживают связи с родителями, но при этом бо́льшую часть времени проводят на улице. Английский эквивалент street children, дословно переводимый, как «дети улиц», объединяет оба понятия.

Из-за размытости терминологии точной статистики об числе беспризорных детей в мире до сих пор нет. Согласно оценкам UNIСEF (доклад 2006 года), их число колеблется в районе 100 млн, а среди стран, где ситуация с беспризорными детьми вызывает особое беспокойство специалистов, названы Китай, Индия, Бразилия, Пакистан, Филиппины и Россия.

Точное количество беспризорных детей, живущих на улицах России, на сегодняшний день просто неизвестно, поскольку даже официальные оценки их количества значительно разнятся — от одного до 4-5 млн (по данным Минобразования, МВД, оценкам общественных организаций). С другой стороны, по данным Генпрокуратуры РФ за 2010 год, беспризорными (безнадзорными) являлись 2,17% российских детей, то есть почти 600 тыс. Если сравнить эти показатели с данными той же Генпрокуратуры за 2001 год, получается, что число беспризорников в России за последние 10 лет увеличилось примерно в два раза.

Кризисные ситуации с беспризорными детьми в России были и раньше: во время Первой мировой войны (1914-18 гг.) улицы крупных российских городов были заполнены огромным числом сирот и беспризорников. После революции 1917 года проблема только усугубилась. Еще сильнее она обострилась во время гражданской войны (1917-1923 гг.) По разным оценкам, в начале 1920-х годов в России насчитывалось от 4,5 до 7 млн безпризорных детей.

Группа беспризорников. Москва, 1930-е годы

Когда игнорировать эти вопиющие цифры стало невозможно, советское правительство сделало борьбу с беспризорностью политической задачей. Однако справиться с ней оказалось крайне не просто — на это ушло больше десятилетия, а предпринятые меры не всегда отличались гуманностью.

В 1919 году борьбой с беспризорностью занялся Совет защиты детей во главе с наркомом просвещения Анатолием Луначарским, поставившим задачу прежде всего обеспечить детей питанием и оказать им медицинскую помощь. Спустя два года к борьбе присоединилась Комиссия по улучшению жизни детей (Деткомиссия ВЦИК) под управлением Феликса Дзержинского. В 1925 году по ее инициативе была создана общественная организация «Друзья детей», занявшаяся ликбезом среди беспризорников. Она также помогала детям в розыске родственников, оказывала содействие детским домам. Также при школах были созданы отделы социально-правовой охраны несовершеннолетних (СПОНы). В течение 1920-х открылись сотни детских учреждений — детские дома, приюты, школы-интернаты и пр. Появились первые воспитательно-трудовые колонии и трудовые коммуны. Общими усилиями к концу 1928 года количество беспризорников в СССР, по официальным данным, сократилось до 300 тыс., а в 1935 году Совнарком уже рапортовал, что массовая беспризорность в стране ликвидирована.

Второй пик беспризорности в СССР пришелся на годы Второй мировой войны. За 1941-45 годы количество беспризорных детей в стране выросло с 220 тыс. до почти 800 тыс. Ответственность за решение этой проблемы на этот раз была возложена на НКВД. Одной из мер, внедренных правоохранительными органами, стало создание в большинстве крупных городов детских комнат милиции. Перед их сотрудниками была поставлена задача заниматься задержанием и учетом беспризорников. Открылись и детские приемники-распределители, куда направлялись попавшие в руки милиции бездомные дети. Там они могли находиться в течение двух недель, во время которых решался вопрос об их возвращении к родителям. Если это было невозможно, то дети до 14 лет направлялись в детские дома и интернаты или попадали под патронат. Подростки старше 14 лет отправлялись на работу на промышленные и сельскохозяйственные предприятия.

В послевоенное время советская система надзора за брошенными детьми включала в себя следующие звенья. Сначала дети попадали в приемники-распределители, откуда малышей от нуля до трех лет отправляли в Дом ребенка, а детей постарше (4-17 лет) — в детские дома или интернаты. Дети с отклонениями попадали в специнтернаты (или психоневрологические интернаты). После 18 лет выпускники детдомов и интернатов предоставлялись самим себе, а выпускники спецучреждений, как правило, передавались в аналогичные лечебные заведения для взрослых.

Созданная система, на первый взгляд, фунционировала отлаженно, но сегодня многие специалисты открыто говорят о том, что в советское время замалчивались такие проблемы, как жестокое обращение с детьми, наркомания и самоубийства среди детей. Кроме того, государство не признавало случаев насилия над детьми в семьях или в спецучреждениях. Еще одной проблемой стало то, что детские отделения милиции занимались в основном поиском детей, сбежавших из семьи. Пойманного ребенка, как правило, отправляли назад к родителям, не задавая лишних вопросов, не расследуя возможных случаев насилия в семье или пренебрежения родительскими обязанностями. Никаких программ адаптации или реабилитации для детей, прошедших через насилие и повторно виктимизированных уличной жизнью, просто не существовало.

Специалисты обеспокоены тем, что с начала 1990-х годов в России наметилась и в последние годы усиливается третья волна беспризорности. Социально-экономический кризис, вызванный распадом Советского Союза, привел к сокращению госфинансирования системы образования, в том числе послешкольных программ («продленок»), школьного здравоохранения, летних программ отдыха и детских центров досуга. В стране значительно вырос уровень подросткового алкоголизма и наркомании, преступности среди несовершеннолетних, самоубийств и насилия в семье. К середине 2000-х годов государственные расходы на образование одного ребенка сократились почти в два раза по сравнению с уровнем 1990 года. Сегодня, по оценкам специалистов, более 1,5 млн детей не посещают школы.

Портрет беспризорника

В 2003 году Центр демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН выпустил тематический сборник, в котором проблема беспризорности была рассмотрена и проанализирована с различных сторон. В частности, специалистами Центра был назван средний возраст детей, живущих на улицах, — 12-13 лет. Две трети из них — мальчики. Половина — мигранты, приехавшие из других городов или республик.

«Чердаки и подвалы домов в центральной части Петербурга дают убежище многочисленным колониям — “тусовкам” беспризорников. Как правило в “тусовке” 5-10 ребят. Возраст разный — от 10 до 17 лет. Младшие успешнее добывают деньги — им больше подают, старшие их защищают и устраивают быт», — рассказывает известный фотожурналист Сергей Максимишин. Фотография Сергея Максимишина

Проведенные специалистами Центра опросы беспризорников также показали, что дети и подростки решаются на бродяжничество по трем основным причинам. Главная, на которую указали 40,5% опрошенных детей, — это алкоголизм родителей. Вторая причина — отсутствие одного или обоих родителей. Третья — физическое насилие над детьми со стороны родителей. Иными словами, основная причина беспризорности в России — девиантная или конфликтная семья. Так, по данным Московской Хельсинкской группы, каждый год около 2 млн детей в возрасте до 14 лет являются жертвами насилия в семье, и по этой причине около 50 тыс. детей ежегодно убегают из дома.

Исследования UNIСEF позволяют составить представление о жизни детей на улице. Около 50% беспризорников начинают работать в возрасте 10-11 лет и почти 10% — в возрасте 5-7 лет. Они попрошайничают, занимаются сбором пустых бутылок, уборкой, помогают на рынках. Беспризорные дети часто становятся наркоманами в возрасте до 11 лет, многие из них вовлечены в преступную деятельность, некоторые — в детскую проституцию, начиная с 5-7 лет.

Эксперты Центра демографии и экологии человека указывают на то, что улица вынуждает детей быстро взрослеть. Согласно проведенным специалистами опросам, более двух третей опрошенных беспризорников курят и потребляют алкогольные напитки, почти треть — потребляют наркотики и имеют опыт половой жизни. 80% бездомных детей имеют различные заболевания или психические отклонения, 20% не умеют читать и писать.

Особенностью российской беспризорности является то, что почти 85% беспризорных детей — так называемые социальные сироты, чьи родители живы, но лишены родительских прав, находятся в заключении, или просто социально деградировали вследствие алкоголизма, наркомании и пр. По оценке уполномоченного по правам ребенка РФ Павла Астахова, ежегодно в стране лишается родительских прав 50-60 тыс. человек.

Политика невмешательства

В 1999 году в России был принят закон «Об основах системы профилактики детской беспризорности», назначивший среди организаций, ответственных за создание новой системы надзора, органы внутренних дел, социальной защиты, образования и ряд других ведомств. Координирующая роль была возложена на региональные комиссии по делам несовершеннолетних субъектов РФ, городов и поселков. Закон вывел беспризорных и безнадзорных детей из под надзора МВД, в ведомстве которого они находились, запретив, в частности, милиции принудительно изолировать их. В итоге, в отношении бездомных детей в правоохранительных органах сложилась практика невмешательства, за исключением тех случаев, если ребенок совершал преступление. Это означает, что в статистические отчеты попадают лишь те из беспризорных детей, кто был приведен в отделение (согласно оценкам, это примерно две трети общего числа беспризорников). Поскольку в новом законе не было точно указано, за что несет ответственность каждое из ведомств, осуществлявших надзор, за беспризорными в результате перестали следить вообще.

Однако, в 2002 году проблема беспризорников неожиданно оказалась в фокусе внимания российского правительства. Бывший вице-премьер Валентина Матвиенко в начале года заявила, что число бездомных детей в России достигло 1 млн. МВД и Генпрокуратура тут же опубликовали свои подсчеты, в которых значились цифры в 2-2,5 млн. В 2003 году в своем ежегодном президентском послании Владимир Путин назвал рост числа беспризорных детей «угрозой национальной безопасности». По его инициативе была, в частности, запущеная федеральная подпрограмма «Профилактика беспризорности и правонарушений несовершеннолетних» (2003-2006).

Одним из достижений программы стало создание межведомственной Комиссии по делам несовершеннолетних по координации действий по проблеме безнадзорных детей. Комиссию возглавил Борис Грызлов, являвшийся на тот момент министром внутренних дел. Стоит отметить, что информации о деятельности данной комиссии в сети интернет, за исключением отчета, датированного 2002 годом, нет.

Интерес, впрочем, представляет финальный отчет самой ФЦП. В ходе ее реализации из бюджета было выделено 1,2 млрд рублей. Осуществленные проекты при этом оказались более, чем скромными. Вот лишь несколько конкретных примеров, на что пошли эти средства:

«Разработан и проведен на радио «Маяк» цикл радиопередач (4 передачи), направленных на профилактику детской беспризорности».

Или: «Закуплено 500 стиральных машин, которые поставлены в 243 социально-реабилитационных центра для несовершеннолетних, 130 социальных приютов для детей, 86 центров социальной помощи семьи и детям, в 11 центров социального обслуживания населения (для детских отделений) 69 субъектов РФ».

И еще: «Организованны 7 профильных лагерей по различным направлениям в 7 регионах РФ. В мероприятиях приняло участие 2780 детей из 15 субъектов РФ».

Не нужно быть специалистом, чтобы понять, что все эти меры нацелены лишь на минимальное улучшение качества жизни детей, попавших в систему госучреждений. Более того, они носят точечный и временный характер и даже близно не решают проблему беспризорности.

В Федеральном законе «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» (в ред. от 13.01. 2001 №1_ФЗ, от 07.07.2003 №111_ФЗ) даются следующие определения данных явлений: «безнадзорный — несовершеннолетний, контроль за поведением которого отсутствует вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей по его воспитанию, обучению и (или) содержанию со стороны родителей или законных представителей либо должностных лиц; беспризорный — безнадзорный, не имеющий места жительства и (или) места пребывания»

В 2005 году о беспризорности снова вспомнили сотрудники МВД. На этот раз о проблеме заговорил новый министр внутренних дел Рашид Нургалиев, давший ведомственной газете «Щит и меч» подробное интервью на эту тему. В нем министр признал, что проблемы в семье являются одной из ключевых причин беспризорности: «Долгие годы мы делали вид, что такой проблемы, как семейное неблагополучие, истязание, а иногда и прямое издевательство в семье над детьми, в нашем обществе не существует. К сожалению, это не так. Сегодня приходится говорить не только о материальном, но и о нравственном обнищании значительной части российских семей».

Нургалиев также указал на такую ключевую проблему, как отсутствие единого координируещего органа, занимающегося беспризорными детьми, что, по его словам, приводит к недостатку информации о количестве детей и разрозненности действий со стороны госорганов. Для решения этой проблемы министр предложил создать федеральный банк данных, чтобы «оценить масштабы явления и определить объем и виды реальных мер влияния на ситуацию».

Стоит отметить, что господин Нургалиев проявил некоторую последовательность и периодически возвращался к проблеме беспризорности в своих выступлениях. В мае 2007 года на заседании Общественного совета МВД министр заявил, что в России зарегистрировано 730 тыс. беспризорных детей, и призвал членов совета, куда входят представители общественных, правозащитных и религиозных организаций, сделать посильный индивидуальный вклад в решение проблемы беспризорности. В некотором смысле эти слова прозвучали как декларация беспомощности правоохранительных органов.

В сентябре того же года в Госдуме проходил правительственный час, посвященный положению детей в России, в том числе растущей проблеме беспризорности. Общаться с депутатами пришли министры здравоохранения и образования — Михаил Зурабов и Андрей Фурсенко. В ходе встрече депутаты задали провокационный вопрос о том, почему Дзержинский смог за три года искоренить преступность, а нынешнее правительство не может. Зурабов отмахнулся, ответив, что вопросы про Дзержинского — «это не ко мне», а Фурсенко проигнорировал вопрос, хотя впоследствии отметил, что цифры о миллионах беспризорников в России — не более чем пиар. Он также заявил, что к 2010 году число детских домов в России должно уменьшиться на четверть.

В октябре 2008 года Нургалиев выдвинул предложение о принудительном лечении от алкоголизма, который, по его словам, является «общенациональной проблемой, существенно влияющей на состояние преступности», и часто приводит к уходу детей из семьи. Однако это предложение вызвало множество нареканий со стороны правозащитников и не было реализовано. В то же время Нургалиев настоял на более активном использовании нового института — семейных инспекторов, работающих непосредственно с неблагополучными семьями и предположительно предотвращающих насилие в семьях. Такие штатные позиции были введены в ряде российских регионов, однако затем в связи с реформой милиции их количество было сокращено в два раза.

Роль профилактики

В 2010 году, выступая на Всемирном русском народном соборе, председатель комиссии Общественной палаты по социальным вопросам и демографии Елена Николаева, заявила, что количество беспризорных детей в России достигло уровня гражданской войны. «Ежегодно в России появляется 115-120 тыс. сирот, каждый день 200-220 детей отбирается у нерадивых родителей, 600 тыс. находятся в интернатных заведениях разного типа», — рассказала она, добавив, что в России сегодня насчитывается 28 млн детей. По мнению Николаевой, существующая система опеки детей «заинтересована в осваивании финансовых средств, а не в судьбах детей», поэтому необходимо не только совершенствовать институты поддержки сирот, но и создавать систему поддержки полноценных семей.

 

Воспитательная колония для несовершеннолетних. Ленинск-Кузнецк, Кемеровская обл., 2000-2001. Фотография Сергея Ильницкого

«Жизнь беспризорных и безнадзорных детей оборачивается тяжелыми для них и общества последствиями. Чем больше стаж такой жизни, тем более деформируется личность. Отмечается рост насильственных и корыстных преступлений, преступность несовершеннолетних приобретает все более организованный и групповой характер. Почти каждое третье правонарушение совершается неработающими и необучающимися подростками», — пишут авторы исследования беспризорности в Журнале социологии и социальной антропологии

 

В 2008 году группа ученых Центра здравоохранения Оклахомского университета провела исследование состояния беспризорности в России. Одним из предметов оценки стали госучреждения для детей. По пятибалльной шкале оценки распределились таким образом: размещение в детских учреждениях — 3,6 балла, переход под опеку к членам семьи — 3,3 балла, численность приютов была — 2,5 балла, адаптация в приемных семьях — 1 балл. B исследовании подтвердились слова Елены Николаевой о том, что в существующей системе государству проще всего отдать ребенка на постоянной основе в детский дом или интернат, поскольку средства на приемные семьи выделяются неохотно.

В исследовании также рекомендованы несколько видов профилактических программ по борьбе с беспризорностью. Первый — это первичная профилактика, направленная на снижение социальных рисков, приводящих к появлению беспризорных детей. Например, информирование общественности о проблемах беспризорности, разъяснение причин этого явления и способов оказать помощь бездомных детям. В некоторых случаях возможна селективная профилактика, ориентированная на социально уязвимые группы населения: речь идет о семьях, живущих за чертой бедности, семьях, где родители злоупотребляют алкоголем или наркотиками, семьях с детьми-инвалидами, беженцах, иммигрантах, а также о детях, оставшиеся без попечения родителей и находящихся в детских домах и интернатах. Выявление таких семей и оказание поддержки детям, находящимся в трудных ситуациях, — ключевые факторы предотвращения беспризорности. Вторичная профилактика включает в себя непосредственно поиск и выявление детей, работающих на улице, сокращение времени, проведенного ими на улице, и сведение к минимуму нанесенного ущерба. Наконец, третий этап профилактики направлен на снижение вреда, нанесенного ребенку уличной жизнью, включая решение проблем с учебой, лечение посттравматических расстройств и склонности к криминальным поступкам.

Детский дом как наказание

Не секрет, что условия содержания детей в государственных учреждениях оставляют желать лучшего. В интернатах дети в 5-7 раз чаще приобретают поведенческие, психологические, социальные и коммуникативные проблемы, чем обычные дети. У более половины отмечаются задержки в развитии. По данным Human Rights Watch, из-за пренебрежительного и жестокого отношения со стороны персонала у детей гораздо выше желание сбежать и жить на улице. В одном из докладов организации, говорится, что из 1900 детей, помещенных в приюты Москвы, 1400 сбежали снова.

В 2010 году министерство образования опубликовала такие данные по выпускникам детских домов и интернатов: 50% сирот после окончания детского дома попадают в группу риска; 40% оказываются в криминальной среде; 33% остаются безработными; 20% становятся бездомными; 10% совершают самоубийство.

На сегодняшний день практически во всех развитых странах детские дома отсутствуют как класс и рассматриваются как атрибут стран третьего мира. Вместо госучреждений, дети направляются в приемные семьи, под опеку или патронат. Идея отказа от института детских домов обсуждается и в России. Об этом не раз публично заявлял бывший министр образования Андрей Фурсенко, а с недавних пор ее активно продвигает уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов. В феврале этого года он представил проект программы «Россия без сирот», которая нацелена на полный отказ от детских домов и переход к институту приемных семей.

Эксперты обеспокоены тем, что с начала 1990-х годов в России наметилась и в последние годы усиливается третья волна беспризорности

Однако целый ряд специалистов считает эту идею преждевременной. По словам Елены Фонаревой, председателя правления Московского детского фонда, сама идея делать все возможное, чтобы не оставлять детей в детских домах, выглядит очень привлекательной. «Но на чем основано такое заявление [Астахова]? Все попытки что-то исправить, которые предпринимались до сих пор, ни к чему не привели, поэтому обещание изменить ситуацию в корне в течение нескольких лет выглядит пиар-акцией с серьезными последствиями — скорее всего, резкий отказ от детских домов приведет к расширению колоний для несовершеннолетних. Единственный способ решить проблему сирот — патронатные семьи. Но считать, что после отказа от детдомов все дети найдут себе такую семью, — наивно».

По мнению детского психолога Людмилы Петрановской, для реализации такой идеи сначала необходима профессиональная психологическая работа с патронатными семьями. «Нужно устраивать курсы по повышению квалификации, обеспечивать договором. Ведь это настоящая работа, без выходных и отпусков, требующая очень высокой квалификации. До сих пор нет системы подготовки и сопровождения таких семей. Хороших тренеров в стране два–три десятка, а нужен огромный штат специалистов. Разговоры об этом ведутся давно, но еще не сделано ни одного шага».

Помощь общественных организаций

Пока в России так и не разработана консолидированная политика в отношении беспризорных детей, их проблемами занимаются общественные организации. C 1991 года социальную помощь нуждающимся детям оказывает Российский детский фонд под руководством Альберта Лиханова. На счету Фонда более двух десятков благотворительных программ, включая такие, как: «Скорая социальная помощь», «Семейный детский дом», «Теплый дом», «Фронтовые дети Чечни», «Дети Беслана» и многие другие.

При Торгово-промышленной палате РФ уже 10 лет действует благотворительный фонд «Центр помощи беспризорным детям». Используя ресурсы и инфраструктуру ТПП, Фонд оказывает помощь детским домам, школам-интернатам, домам ребенка, детским исправительным учреждениям и социально-реабилитационным центрам. Как сообщили представители Фонда на недавней конференции, посвященной его десятилетнему юбилею, за эти годы было проведено более трех тысяч благотворительных акций, оказана помощь почти двум тысячам учреждений в 80 регионах России. Однако при этом сумма, потраченная на все эти мероприятия, оказалась более, чем скромной — всего 302 млн рублей.

В марте 2008 года по инициативе Владимира Путина от имени Минздрава РФ был учрежден Фонд поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. За три года работы Фонд софинансировал более сотни проектов на сумму 2,2 млрд рублей. Среди приоритетных направлений деятельности этой организации: профилактика семейного неблагополучия и социального сиротства детей, социальная поддержка семей с детьми-индвалидами и социальная реабилитация детей, совершивиших правонарушения, в том числе профилактика беспризорности и безнадзорности. Однако в августе прошлого года вокруг деятельности Фонда неожиданно разгорелся скандал: Генпрокуратура обвинила руководство организации в отсутствии в его деятельности прямой помощи детям и в  нецелевом расходовании средств. Впрочем, в защиту Фонда выступили некоторые из членов Общественной палаты РФ, назвав обвинения Генпрокуратуры ошибочными. В итоге, скандал был замят.

Впрочем, как показывает практика, реальную помощь бездомных детям чаще других оказывают локальные добровольческие организации и православные приходы. Одной из таких организаций стало православное народное движение «Курский вокзал. Бездомные дети». Движение было создано в 2006 году в Москве, объединив более 50 человек — социальных работников и добровольцев. В прошлом году журнал Forbes назвал это движение среди восьми российских благотворительных фондов, которым можно доверять. Участники движения тесно сотрудничают, например, со Свято-Даниловым монастырем, с благотворительным фондом «Милосердие» и организацией «Если дома нет…» Шесть раз в неделю они выезжают к трем московским вокзалам, кормят бездомных, оказывают медицинскую помощь, консультируют в вопросах восстановления документов. Помимо этого, сотрудники сопровождают бездомных детей до детских домов, интернатов, лечебных или реабилитационных учреждений, приезжают к ним в гости.

 

В 2009 г. научно-техническим центром «Перспектива» было проведено исследование, посвященное проблемам детской безнадзорности и беспризорности в Ханты-Мансийском автономном округе. Исследование показало, что сталкивая с детьми-попрошайками на улицах, в транспорте и магазинах респонденты чаще всего «откупаются» от беспризорников небольшими подаяниями (26,2%) либо просто проходят мимо (17%), стараются избежать с ним общения (9,5%). Кроме того, большинство опрошенных (71,6%) ожидают, что именно в рамках неблагополучной семьи, где это явление сформировалось, оно и должно решаться. Вторым субъектом решения проблемы по мнению жителей округа является государство (46,3%). Что касается самого общества, то в контексте решения проблемы оно фигурирует редко, как в лице общественных, благотворительных организаций, церкви (2-4%), так и в лице «простых граждан», свидетелей детской беспризорности — родственников, знакомых, соседей (10%).

 

Проблема детской беспризорности имеет глубокие социальные и экономические корни. В повседневной суете она не столь очевидна, как, например, рост цен на молоко или изменение тарифов ЖКХ. В современной России детская беспризорность является также признаком ценностного и духовного кризиса как общества, так и государственной системы в целом, цинично игнорирующей любые проявления маргинальности.

Решение этой проблемы требует системного, комплексного подхода, долгого и кропотливого труда. Но сегодня, судя по безответственным действиям российских властей, по скудному количеству новостей о бездомных детях, появляющихся в СМИ, очевидно, что эта проблема не входит в список приоритетных задач государства. Но российским политикам стоит задуматься о том, детская беспризорность — это по сути бомба с часовым механизмом замедленного действия: если ее вовремя не нейтрализовать, рано или поздно она взорвется, и последствия такой социальной катастрофы не возьмется предсказать никто.

 

В написании материала принял участие Петр Полоницкий