Стали известны детали соглашения между Россией и Северной Кореей о взаимной выдаче беженцев. Соглашение еще не вступило в силу — по крайней мере, нет сведений об этом. Одновременно готовится исполнительный протокол о порядке реализации соглашения.

2 сентября этого года председатель правительства России Дмитрий Медведев подписал распоряжение № 1682-р, которым поручил Федеральной миграционной службе подписать от имени правительства России соглашение с КНДР «О передаче и приеме лиц, незаконно въехавших и незаконно пребывающих на территории Российской Федерации и Корейской Народно-Демократической Республики».

Название соглашения не должно никого обманывать. Правила дипломатии требуют соблюдения взаимных обязательств, но, по сути, соглашение носит односторонний характер. Речь идет о выдаче северокорейских беженцев, ищущих убежища в России. Из России в КНДР никто не бежит, о таких случаях неизвестно. В обратную сторону — с избытком.

Граница между Россией и КНДР имеет протяженность 19 км. Однако большинство беженцев из Северной Кореи бегут в Россию не через этот хорошо охраняемый участок северокорейской границы, а через Китай. Граница между Китаем и Северной Кореей простирается почти на полторы тысячи километров и охраняется, по-видимому, не так серьезно.

Во времена «братской дружбы» между СССР и КНДР на советском Дальнем Востоке располагались северокорейские трудовые лагеря, в которых граждане КНДР были заняты на лесоповале. Там была своя северокорейская администрация, своя охрана, свои суды и законы. Советская власть в их дела не вмешивалась. Часть продукции Северная Корея уплачивала Советскому Союзу за право концессии. Попасть в такой лагерь для северокорейцев считалось большой удачей — здесь не умирали от голода. Семьи лагерников оставались на родине в качестве заложников.

После крушения в СССР коммунизма система северокорейских лагерей в нашей стране начала постепенно разваливаться. Лагерники бежали, несмотря на бдительную охрану и убийства при малейшем подозрении на попытку побега. Некоторые беглецы добирались до Москвы и искали убежища здесь, другие бежали дальше, на Запад. Северокорейские спецслужбы беззастенчиво орудовали в Москве, вылавливая беглых соотечественников. Милиция смотрела на это сквозь пальцы, а иногда и содействовала спецслужбам КНДР. Правозащитные организации, в свою очередь, укрывали беженцев от северокорейских спецслужб и милиции, помогая им легализоваться или найти убежище в других странах.

Со временем северокорейские трудовые лагеря на российском Дальнем Востоке закрылись, о спецслужбах КНДР в России стало неслышно, а беженцев лениво вылавливали уполномоченные на то российские государственные организации. По-видимому, такое вялое положение дел не устраивало Северную Корею. Скорее всего, именно она как самая заинтересованная сторона и стала инициатором заключения межправительственного соглашения. Возможно, за какие-нибудь уступки в пользу России.

Соглашением регулируются вопросы и процедуры, связанные с «незаконным въездом и незаконным пребыванием». Статья 5 соглашения устанавливает сроки выдачи беженцев — в течение 30 дней с момента получения согласия на выдачу от государства, в котором находится беженец.

Соглашение написано очень детально. В нем оговариваются вопросы транзита, сроки, протоколы, согласования. Никакой лирики о правах человека, судебной защите или международных обязательствах. Лишь в статье 12 говорится, что «настоящее соглашение не затрагивает прав и обязательств каждой из сторон, вытекающих из других международных договоров, участником которых является ее государство».

Практически ничто не сможет воспрепятствовать выдаче беженцев Северной Корее. Общественность об этом просто ничего не будет знать. Судебное опротестование решения о выдаче не предусмотрено. Следовательно, никакого гласного судопроизводства и участия в деле правозащитных организаций не будет. Никаких адвокатов, независимых переводчиков и контроля общественности. Верховный комиссариат ООН по делам беженцев тоже никакой информации получить не сможет.

Беженцев, понадеявшихся на защиту демократической России, будут вылавливать, интернировать во временные центры содержания и затем отправлять на родину, где их ждет смертная казнь, а их семьи — бессрочное заключение в концентрационных лагерях.

Федеральная миграционная служба и другие компетентные российские органы постараются выполнять соглашение тихо, не привлекая общего внимания. Даже этапировать беженцев будут «сопровождающие лица» обязательно в гражданской одежде. Это специально оговаривается статьей 8 исполнительного протокола.

Значит ли все это, что беженцы из Северной Кореи перестанут искать убежища в России? Едва ли. Во-первых, известия о выдаче беженцев не смогут распространиться в Северной Корее достаточно быстро из-за того, что все средства массовой информации там полностью подконтрольны государству, а слух о том, что Россия — демократическое государство, весьма устойчив. Во-вторых, всегда есть шанс прорваться через административные барьеры, переиграть иммиграционные службы и легализоваться в России или сопредельных с ней государствах.

Беженцам, спасающимся от голода и террора, рисковать уже почти нечем. Жизнь в Северной Корее для них невыносима. Риски депортации или гибели при переходе границы становятся для них незначительными в сравнении с надеждой обрести свободу и человеческое существование.